Выход, с моей точки зрения, получился какой-то сумбурный. Темно. Пошли вперед. И несмотря на то, что вроде бы великолепно всех Саша покормил гречневой кашей с молоком... Илья появился в большой палатке, а потом исчез. Рюкзак у него не собран. Он оказался просто не готов. Не позавтракал, побросал все в рюкзак. В конечном итоге он нас догнал. И ребята как-то растянулись, кто-то отстал. Я так мерно шел, шел. Подошли мы за два часа к нашему месту, где обычно собираемся. И как выяснилось, подошли только мы четверо: я, Андрей, Илья и Виктор. Досаевские ребята отстали от нас, наверное, на полчаса. Мы надели кошки и полезли наверх.

Погода благоприятствовала, можно сказать, особого ветра не было. И что поразительно, уровень снега резко упал. Смотрим, впереди идут два итальянца. Здесь же Карлос вместе с нами готовился к выходу. Подошли еще какие-то поляки. Наверху мы оказались сразу над итальянцами. Надо сказать, что мы достаточно быстро продвигались, и в 9 часов были в первом лагере. Я первый пришел. Залез в палатку, начал готовить. Здесь оказался Игорь, здесь оказался Миша, он мне предложил сразу морс из клюквы великолепный, подогретый. Они сразу ушли в нижнюю палатку. Как я понял, они были готовы уходить вниз.

В хорошем темпе, всего за один час, поднялись до палатки поляков. Пензов с группой шел три часа. Это говорит о том, что состояние снега, наше состояние очень хорошее. Поэтому с полным оптимизмом я поднимаюсь в это так называемое "Воронье гнездо" поляков, там Карлос и Андрей мило беседуют. Мы Карлоса пытались накормить там, но он что-то ничего есть не стал, наоборот, оставил нам коробку с каким-то печеньем, что с удовольствием было поглощено. Я выпил пару глотков чая. Через какое-то время появился Илья, ворча, что у него захлестнуло веревку, а Витя Колесниченко даже не поправил. Подошел Витя. Тоже по глотку чая выпили. Вроде, надо идти дальше.

Из палатки было видно, как итальянцы траверсируют склон. Долго что-то мы прождали (минут тридцать), когда они скроются. Наконец они скрылись из виду, перевалили какой-то кусок пути. И мы двинулись вперед. Я оказался впереди. Через какое-то время, траверсируя склон достаточно быстро, мы догоняем итальянцев. Они двигаются чрезвычайно медленно. Ощущение такое, что они застряли совсем. И мы, наверное, около часа, если не больше, продвигались за ними. Так мы не дойдем, надо обогнать. На одном участке перехода я вышел вперед, подошел, показываю, что надо вперед. Они меня пропускают вперед. Я начал прокладывать путь. Это оказалось очень не просто. Следов не было видно вообще никаких. Только выдергиваешь веревку из-под снега - и это единственное направление и опора всего движения.

Первый час или полтора я даже шел с каким-то отрывом от всей группы. Итальянцы отстали. Ребята прошли вперед, Карлос замыкал группу. Траверс очень длинный. Один, второй. Наконец мы заворачиваем и видим впереди кусок вертикального подъема. Снег очень глубокий, прокладывать путь чрезвычайно тяжело. Более того, стало палить солнце. Все стало раскисать. Когда мы вышли на участок вертикального подъема, и я увидел величину этого подъема, очень далеко протяженного, очень крутого... снег раскис, глубина его выше колена, в некоторых случаях по развилку и чуть не по пояс, налипает. В общем, темп и так был невысокий, а тут еще сильно упал. И я в течение нескольких часов продолжал прокладывать путь. И смотрю, ни у кого никакого желания и стремления выйти вперед нет.

Потом два раза уже упал очень сильно, потому что буквально делал три-четыре шага и отдыхал долго. Отдыхали и падали, или повисали на веревках все и ждали, когда будет следующий шаг. И так очень медленно мы продвигались вперед. Когда уже до гребня оставалось, наверное, веревки три или четыре, на одном из скальных участков я привалился и отдыхал. И тут вроде бы Витя Колесниченко: давайте я пойду. Ладно, не беспокойся, говорю. Он: стыдно смотреть, как весь тяжелый путь прокладывает самый старый из нас, а мы в хвосте плетемся. Он прошел вперед, за ним прошел Карлос. Я без всякого сопротивления, с огромным удовольствием, уступил им лидерство, потому что на самом деле я уже чувствовал, что устал. Энергия кончилась, в желудке начинались какие-то спазмы, было уже не просто. Хотя до гребня, конечно, дошел бы, ничего особенного в этом нет. Но очень тяжело. На каком-то этапе Илья перестегнулся, говорит: давай я пойду вперед. Я - за ним. И здесь какое-то такое чувство, что ли. Он вроде бы, как я понял, хотел заменить Витю, но этого не произошло, и темп у нас упал, двойка Витя Колесниченко и Карлос метров на 20 были впереди.

А потом, когда были на гребне, оказалось, здесь скалы крутые, разрушенные - в общем, небезопасно. Витя просил нас подождать, наконец медленно ушел с одной из веревок, сбросил пару камней. Я предложил идти как можно теснее. Но итальянцы сзади ничего не поняли или Андрей им не очень объяснил. Одним словом, пошел Илья по этой веревке, потом я. Мы уже вышли на гребень. Получилось так, что я обошел Илью. Он, вернее, меня пропустил. Ну и выйдя на гребень по снежному куполу медленно (я сразу заметил там мульду) направился к ней. Витя был на тропе чуть ниже. И здесь на тропе появляются поляки, бодро шагающие вниз. Время уже очень позднее, с нашей точки зрения: 7-й час или около 6. Т.е. мы этот путь проделали за семь часов или около семи. Очень тяжелая дорога, очень крутая, очень напряженная, небезопасная. Поляки поприветствовали нас и, быстро, шустро обходя, перещелкиваясь на веревке, начали спускаться. Куда? Домой, свою работа сделали. Чувствуется, что люди акклиматизированные.

Определили, что для палатки идеальным местом является мульда за скальной стеной. Я первым подошел к этой мульде, сбросил рюкзак, стал осматриваться. Связь в 6 часов. Вдруг какие-то начались вопросы: вот собирается Нестеров в первый лагерь, можно ли Юдину выйти сразу во второй лагерь? Непонятные диалоги. Тут Досаев подключается: они хотели бы завтра к нам прийти во второй лагерь. Я всем говорю: мужики, давайте решение перенесем на 7 часов; дайте нам хоть поставить палатку, дайте нам оклематься, мы полуживые выползли на гребень, и нам сейчас не до ваших проблем. Все поняли, все отключились.

Я попробовал выпилить в этой мульде площадку. выпилил кусок фирна и понял, что тяжело ее строить. Мог бы построить, но это будет очень долго. А погода была хорошая, но все равно хотелось все быстрее сделать, поэтому когда через какое-то время подошли Илья и Андрей, я предложил чуть ниже прямо в снегу начинать выкапывать площадку. Начали строить, и в через полчаса площадка была готова. Следующий этап - установка палатки. Все быстро подключились. Залезли в палатку.

И тут Андрей сознается, что ему на последних метрах подъема стало очень плохо, как он считает, серьезно прихватило сердце, такого с ним никогда не было, и он этим серьезно напуган, поэтому попросил, чтобы была связь, хотел посоветоваться с Любой. Когда расположились, он принял целую серию таблеток. Его начал бить озноб, поднялась температура. Состоялась очередная связь. Я все расставил по местам: запретил группе Досаева подниматься наверх, сказал, чтобы завтра утром спускались вниз, по графику; Юдину сказал, что если он хочет подняться когда-нибудь, хоть до какого-то лагеря на этой горе или хотя бы иметь мысль о восхождении, то ему следует подниматься постепенно, с первого во второй лагерь, и никакой самодеятельности с ходу делать не надо. Он все понял. Нестерову говорю, что пока никаких выходов до первого лагеря никому не разрешаю, работать по плану; детали уточним позже. Очень хорошо, наверное, что никто не возразил, все согласились. Дальше будут индивидуальные переговоры у Андрея и Любы. Они связались через какое-то время. Он ей все изложил, перечислил что принял. Она говорит, что пока все правильно. Еще дополнительно сказала, что надо сделать; если что-то аварийное, она на связи. Андрей закутался. Я был в одном свитере и куртке, и мне не было холодно, а его бил озноб. Сварили киселя, выпили. Легче стало.

Поразительная вещь: был полный штиль, это на гребне 6.500, великолепное солнце заходило, погода стояла просто изумительная. Если б была такая погода в период восхождения на гору, это было бы, наверное, просто идеально. Такое бывает редко. Андрей стал приходить в себя. Постоянно, через каждый час, консультировался с Любой. Вроде бы у него все пришло в норму. Успокоились по поводу него. Неожиданно, когда было уже почти темно, Андрей выглянул из палатки, говорит: "Ребята, вид невероятный!" Мы все по очереди выглянули. Действительно. Солнце зашло. Такая подсветка невероятных переходов тонов, а над всем этим - серп нарождающейся луны. Ну горизонт просто сказочный, просто сказочный! Такое сожаление, что не было в это время фотоаппарата, который не взяли в целях экономии, много было грузов. И страшно пожалели: краски просто сказочные, непередаваемая красота!

Потом начали укладываться, спальники стали разбирать. Андрей взял спальник Ильи и ахает: почему он такой мокрый? "А я при чем? Какой дали, такой и несу", - говорит тот. Действительно, в первом лагере ребята неаккуратно отнеслись и два спальника подмокли очень сильно. Андрей как-то замялся, состояние здоровья у него не ахти, он боится. Отдал ему свой спальник, он тоже мокрый, но не настолько. Я взял его спальник - очень сильно мокрый, поэтому я практически не раздеваясь, залез в этот спальник. Все просто сырое. Подстелил под себя не только каремат, но и свой рюкзак. Спать неудобно, но изоляция неплохая, т.е. я не чувствовал холода. Кое-как разместились. Неудобно было спать. На спине лежать - терпимо, а любое другое положение было просто страшным. Почти не спали.

Наконец-то рассвело. Погода не изменилась. Было очень хорошо. С трудом встали. К 8 часам были готовы. Передали на базу, что решение о том, остаемся ли мы здесь, будет позже. Сейчас начинаем строить площадку для большой палатки и искать возможность для построения пещеры. Попили киселя (больше ничего не хотелось), заварили кашу рисовую в автоклаве, замотали его и оставили на обед. Пошли работать. Ребята стали сооружать площадку. Я с ними немножко покопался, посоветовал, как лучше сделать, а потом взял лопату и пошел искать место для пещеры. Спустился метров на восемь ниже палатки и прямо в склоне начал копать. Не знаю, как получится, но вход я метра на три вглубь расширять начал. Фирн очень плотный и даже со льдом. Есть сомнение, получится или нет пещера, но начало положено.

И так мы поработали до 12 часов. Сели поесть, и сразу вопрос: что будем делать? Еще вечером, когда Андрею было плохо, было однозначное мнение: утром спускаться. Но его состояние улучшилось, таблетки подействовали. И утром он был в нормальном состоянии, поэтому мы решили поработать. Конечно, поляки ждут от нас помощи, но мы не акклиматизированы и ничем им помочь пока не можем, даже занести веревки, хотя уже занесли четыре. Ребята еще будут заносить. Т.е. все, что просил Кшиштоф, мы делаем, но только то, что можем. Сверх этого будем делать, когда будем работоспособны по-настоящему.

Перед 12 часами решили: все, через час спускаемся вниз. Передали эту информацию. Это было принято нормально: хорошо, нас ждут. Люба даже, может быть, обрадовалась, что мы так разумно поступаем. Съели рис (великолепно, кстати, сварился), попили. Аккуратно все сложили. В палатке запаковали спальники. И в час, чуть позже, тронулись вниз. Я пошел первым. Спуск прошел достаточно четко, быстро. Я даже задерживался посмотреть: что-то ребята немного отставали. Спустились до нашей палатки. Здесь немножко неприятно. Уходя, показал ребятам тот блок, где должны были быть газовые баллоны, и дал им задание разобрать его. Они занимались, и весь этот мусор с пробитыми газовыми баллонами оставили - и склон оказался каким-то таким замусоренным, что хоть вывеску ставь: здесь были русские. Так неприятно. Иностранцы все убирают, за собой следят, а мы обязательно нагадим и оставим. Нетрудно было собрать все эти картонки и или их похоронить под снегом, или просто сбросить с гребня в другую сторону, там разметает ветер и ничего не будет видно. Я взял лопату и стал забрасывать это все снегом. Илья спускался, и тут какая-то ледышка или что еще мне в губу как влепила - я зажался, упал. Но вроде бы ничего страшного. Рассекло губу верхнюю. Поплевал кровью чуть-чуть. Андрей подошел, я ему: идем, залепишь чем-нибудь. Илья взял лопату, начал прибирать. Мы с Андреем спустились к палатке. Я достал мумие, замазал губу, и мы пошли вниз.

Мы быстро спустились вниз, затратив на весь спуск с 6.500 до начала маршрута три часа. Это очень быстрый спуск. Причем, я считаю, мы не очень сильно торопились. Легко и спокойно. При идеальных условиях. Погода нам позволила. Большого труда спуск не представлял. Пришли домой. В 6-м часу мы были уже на базе. Нас встретили радостно.

Вечер, 20 июля. Намеки всякие. Вот мы вчера отметили установку первого лагеря; почему мы сегодня ничего не отмечаем? Сегодня 20-е - сегодня 30 лет Волжскому автозаводу. О, ура! Надо отметить! Я с юмором говорю, что, конечно, отметим, но только вазовцы. Ну как, вазовцы, а мы тоже... Одним словом, вечером по 20 граммов налили всем. Был второй ужин. Я небольшую речь сказал: за развитие Волжского автозавода, который все-таки нам помогает. Андрей прокомментировал: за Волжский автозавод, который нам помогает поддерживать альпинизм. Конечно, тут Пензов много-много чего наговорил на тему "давайте повторим": а что вот тут какой-то танкер спустили на воду, а вот у нас там какой-то грейфер спустили на воду, поэтому это надо все отмечать - в общем, причин много. Одним словом, мы 20-е число отметили установкой второго лагеря и отметили 30 летие Волжского автозавода.

На спуске мы встретили группу Юдина, которая подходила к веревкам. Обменялись мнениями. Они шли в первый лагерь с тем, чтобы на следующий день продвинуться во второй. 20-го числа группа Пензова подняла груз из пакистанского лагеря. А 21-го это же предстоит сделать группам Досаева и моей. С нами не было только группы Юдина 20-го числа, она была в первом лагере. Поднялись они туда спокойно, хорошо, в хорошем темпе. Дует ветер небольшой. Погода нормальная. В палатке все хорошо. Поэтому с группой Юдина предстоит дальнейшая работа. 20-е число кончилось. Мы все внизу, группа Юдина наверху.

21 июля, сегодня, подъем был очень поздний. У меня очень сильно заболела спина. Видимо, физическая перегрузка сказалась. С утра вроде ничего было, потом все хуже и хуже. После 8 часов (уже позавтракали) какая-то лень непонятная. Как же быть? Мы с Андреем продумали дальнейший тактический план работы. По нему выходило, что нам надо сегодня сходить в пакистанский лагерь, чтобы завтра был полный день отдыха. Ребята-молодежь, т.е. группа Досаева, уже собираются идти в пакистанский лагерь. А наши, Илья, Витя, лежат. Андрей после обсуждения нашего плана подошел к ним и сказал, что надо сходить в лагерь. Они как-то так: да сегодня у нас день отдыха, сегодня выходной. Андрей не стал спорить. Сказал, что он пойдет с молодежью, чтобы они показали новый проход через ледопад. Но он уже опоздал. Андрей Мариев подошел и сказал, что они уходят. Андрей Волков отстал от них минут на 20, но тоже ушел. Все ушли. Тишина. Заглядываю в палатку: Илья и Витя... Как хотите, говорю, ходку надо сделать.

21 июля. Группа Юдина наверху. Она уже несколько раз докладывала ситуацию. Погода утром испортилась. Я поговорил с мужиками, сказал, что завтра полный выходной, и мы хотели бы лечь пораньше, чтобы в 2 часа ночи встать, выйти в 3 часа и попытаться за день подняться на 6.500. С нами пойдет молодежь. А дальше работать по гребню, если позволит работа, и, возможно, вешать веревки, пытаться устанавливать третий лагерь. Очень толково, правильно, говорят они, мы соглашаемся с таким планом. Они его приняли с тем, чтобы к 26 июля установить третий лагерь. Исходя из этого, думайте сами, когда ходку делать. Я ушел. У меня спина все хуже. Андрей мне вчера сделал массаж, я полежал. Смотрю, они уходят, к 10-часовой связи их уже не было в лагере, они ушли вниз за грузом. Переговорил с Володей. Как дела? В 8 часов они были уже за палаткой поляков на три веревки. В 10 часов они еще были на траверсе. В 12 часов, когда они объяснили, где находятся, сказал, что им еще часа три ходу, т.е. они шли по вертикальным перилам где-то в районе скал; говорят, что вот спускаются все поляки, наверху никого не будет. А перед выходом к ним еще вчера спустились два итальянца, но они никакой реальной информации не добавили, поэтому на вечер 20-го числа сведения были такие: Кшиштоф вроде бы на 7.100 веревки дотянул, и на этом все.

Спрашиваю, как погода. Погода очень плохая. Снег засыпал все следы, поэтому они, даже двигаясь недалеко друг от друга, практически идут как по целине. Условия выхода у них были не совсем хорошие, наверное, не лучше, чем у нас. Когда в 12 часов он объяснил, где они находятся и сказал, что осталось час или два до гребня, я оценил, что будет часа три. Но когда состоялась 2-часовая связь, он сказал, что он только что влез в палатку, и ребята подходят. Т.е. в общей сложности они шли больше семи часов. Оказывается, путь очень не прост в любом состоянии. Говорит, что ветер со всех сторон: вроде бы как сверху, а в то же время сбоку, видимости нет; отдохнут, осмотрятся и, наверное, начнут работать, по возможности. Поэтому я жду 4-часовой связи.

Только что состоялась связь с Володей Юдиным. 21 июля, 16.00. Они работают, пытаются установить "салеву" на той площадке на 6.500, которую подготовили мы. Говорят, видимости нет, ветер очень сильный, временами до ураганного. Спрашивали меня, как найти вход в ту пещеру, которую я начал копать: все занесло, сравняло, поэтому никакой ориентации нет. Попытался его навести, где это может быть. Он предложил вариант копать пещеру в склоне от "салевы". У нас такое желание тоже было, но что-то сомнительно, что там будет получаться. Сказал, что сегодня, может быть, не надо перетруждаться с пещерой, а завтра по погоде ориентироваться. Спросил о состоянии. Состояние нормальное, всего хватает, в принципе, готовы ночевать здесь две ночи. Завтра посмотрим. Сегодня никто сюда не придет? Нет, сегодня вышел Пензов в первый лагерь с тем, чтобы завтра быть во втором. Он говорит, снегу очень много, ему будет тяжело. На этом связь закончили.

Вызвал Пензова. Он говорит, что двигаются по веревкам, снега много, но как-нибудь доберутся до палатки, а завтра будут смотреть по состоянию, по погоде. Пожелал успеха. На этом связь кончилась. Совершенно забыли про людей, которые вниз вышли. Думал, что у них нет рации. Потом попытался выйти на связь, но они не вышли. Ждем их возвращения, они скоро должны вернуться из пакистанского лагеря, принести груз. Пока признаков улучшения погоды никаких нет. 21 июля, 16.00.

22 июля, 19.00. Что произошло за это время? Группа Юдина со вчерашнего дня находится на 6.500. Установили палатку "салеву", начали копать пещеру (мою не нашли, поэтому начали копать свою). Группа Пензова успешно достигла первого лагеря, выйдя в час дня с базы. Переночевали все нормально. Поэтому сегодня, 22 июля, вышли группой. У новосибирцев головная боль. Они принялись за работу. Непогода по-прежнему, т.е. сыплет снег. Ветер с порывами до штормового.

Группа Пензова в половине 7-го вышла из первого лагеря во второй; в 8 часов они уже прошли польский лагерь. Двигались по снегу. Снег свежий, засыпало все. К 2 часам первая двойка - Игорь Бенкин и Пензов - была во втором лагере. Ренат Темирбаев и Миша отстали больше, чем на час, но подходят, все нормально. Юдин доложил, что они продолжают копать. Уже могут втроем развернуться в пещере. Пензов заговорил о том, что им очень хочется переночевать там две ночи - для акклиматизации, работы дальше и т.д. Юдин попросил людей, чтобы (он говорит, как повар готовит свое блюдо, так и пещеру каждый делает по-своему) в основном закончить пещеру, т.е. дать возможность переночевать на 6.500 еще один раз, и завтра утром они начнут спуск. Я не возразил: места для двух групп там достаточно. Но если придет и Досаев, то тогда будет проблема.

В общем, наверху более или менее нормально. В 4 часа сообщили, что у Рената горняшка. Люба дала рекомендации. Наши ребята, т.е. группа Досаева, решили выходить сегодня. Идут через первый лагерь, решили сразу сделать бросок из базы во второй - считаю, что для них это очень тяжело. Но чтобы я не возразил, они собрались, забрали груз, в основном веревки, и в 2 часа пошли в первый лагерь. На 6-часовой связи Саша Досаев сказал, что они находятся в 40 минутах ходьбы от палатки. Надеюсь, что у них все нормально. Через час с ними связь. Погода еще плохая. Туман. Видимости нет. Внизу легкий снег. Иногда над нами открывается чистое небо, но над горой висит постоянное облако. Вероятно, сильный ветер. В общем, пока ничего хорошего.

Саша Нестеров попросился с нами в первый лагерь. В принципе, мы не возражаем. Потом он спустится с юдинцами, когда они будут спускаться.

Пришел Кшиштоф. Вернее, Володя Шувалов сходил к нему, забрал у него аккумулятор на батареях для зарядки (в смысле космической связи). И Кшиштоф пришел проверить - вроде зарядка идет нормально. Мы опять спросили, можно ли будет нам попытаться позвонить на очень короткое время. Он вроде не возражал. Может быть, удастся. Конечно, это очень дорого, но мы не злоупотребляем этим, это только вторая попытка, хотя заявок очень много. Поляки пока все внизу. На горе только мы работаем в такую погоду. Хотя мы не продвигаемся вперед, а пока решаем задачи обустройства лагерей, заноски грузов, чтобы в дальнейшем работать без проблем. Завтра планируем выход часа в 3 утра, т.е. в 2 ночи подъем. До 5 надо дойти до веревок в первый лагерь и на 6.100, т.е. сразу набрать практически два километра высоты - это очень тяжелая задача при той погоде, которая сейчас. Идет снег. Сильно повышается лавиноопасность. Но что делать? Гора требует работы. На сегодня, 22 июля, 19.00, пока все.

Нам очень повезло. Мы пришли вечером первый раз, наверное, часов в 9. Кшиштоф дал нам возможность связаться. Я позвонил по своему телефону домой, попал на тетю Валю. Она, конечно, абсолютно ничего не поняла, потому что для нее космическая связь - это совершенно непонятное: а кто, а что? Наташи дома нет, где она, я не знаю. Разговор ни о чем, поэтому я прекратил связь, сказав, что звоню из Китая, у нас все нормально. Андрей позвонил по своему телефону - там автоответчик. Он не стал ничего говорить. На этом все закончилось.

Мы ушли, легли спать, и где-то часа через полтора пошли вновь. Погода свирепствовала, шел снег, причем сильный, неприятный, сырой. Как же быть? Ребятам будет очень сурово. Пришли. Там как раз разговаривал Карлос со своим другом. Залезли мы. Набрали номер. Я - первый. Наташа взяла трубку. Я ей: "Наташа, здравствуй, это говорю я, Иван Душарин, с базового лагеря под К2. Вопрос первый: получили ли вы информацию о нас и нашей экспедиции? Как у вас дела? Где находится Роза Волкова? Теперь говори ты". Она, видать, сообразила, молчала, а потом говорит: "У нас все нормально". Они собираются 29 июля ехать на Кавказ. Роза была в Архангельске, затем в Димитровграде. Я ей: "Целую. Все нормально. Экспедиция работает". Все это заняло, может быть, только две минуты.

Попробовал позвонить Андрей, и вдруг неожиданно взяла трубку Саша. Андрей: "Маму дай". Андрей поговорил с ней. Она ничего не поняла. Подумала, что мы не в Китае, не в экспедиции, чем очень удивила Андрея. Но диалог состоялся. Мы были очень довольные, пошли спать. Ночью я еще слышал какие-то звуки. Думал, что это Саша встал готовить. Одним словом, мы проспали. Никто нас не разбудил. Я проснулся в 4 часа. Чувствую, что-то не то. Вскочил, выскочил на улицу. Идет невероятно сильный снег. Нападало уже очень много. Тут поднялся Витя Колесниченко, стали советоваться. Стало понятно, что никакого смысла выходить нет. Поэтому решили, что если снег прекратится и установится хотя бы приблизительно удовлетворительная погода, то мы выходим в первый лагерь, но поскольку ребята уже заберут оттуда спальники, то мы понесем свои и переночуем в первом лагере, на обратному пути их заберем. На этом решении мы остановились и пошли спать.

Утром, когда мы все поднялись, непогода свирепствовала, снег валил такой, что даже придумать нельзя. В 8 часов связь. Саша Досаев, где вы находитесь? Отвечают, что они находятся около палатки поляков. Остановить движение, сейчас свяжемся с Юдиным. Как у вас дела, Юдин? Отвечает, что начали спуск вниз; считает, что подниматься к ним не стоит, там очень много снега, повышается лавиноопасность. В связи с этим говорю Саше Досаеву, чтобы разворачивались обратно, оставляли спальники и карематы в первом лагере, а весь груз, который брали с собой, у польской палатки, и начинали спуск. И чтобы один час ждали у польского лагеря. Все поняли. Таким образом, Юдин быстро начал спуск. И в 9 часов он уже начал траверсировать склоны, поэтому я разрешил Досаеву спуститься до палатки. Они спустились и ждали у палатки. И когда появился последний юдинский человек около палатки, я разрешил Досаеву спускаться вниз до конца. И они быстро начали спуск.

Все прошло относительно удачно. Последним спускался Володя Юдин и его дважды засыпало лавиной. Ну как засыпало? Он был на перилах и его слегка придавливало: один раз ничего, а другой - довольно серьезно, но сорвать не сорвало. Таким образом они спустились. Мы были страшно рады. Погода не улучшалась. Снег валил, как в новогоднюю ночь. Стало ясно: то, что мы не вышли, было абсолютно грамотным и правильным решением. Беспокойство оставалось только за группу Пензова, потому что она осталась наверху. Она поднялась в предыдущий вечер, в довольно серьезную непогоду. Ренату, видимо, приходилось очень тяжело. Для него это все ново, нагрузка огромная. Я даже думал, что он вернется в первый лагерь, но, видать, самолюбие или что-то еще заставило его дойти до второго лагеря. Ребята пришли поздно, мокрые, уставшие, но в принципе довольные, что вырвались из той ситуации. Было около 2-х часов дня. Снег продолжал валить невероятно. Поэтому стало ясно, что наш график срывается. Акклиматизацию на 6.500 группа Досаева не прошла. Сегодня 23 июля. Мы отстаем. Наверху поляков нет, никого нет. Одним словом, мы в несколько затруднительной ситуации. Но люди целы, живы и здоровы - это радует.

Сегодня 24 июля. Вчера мы легли спать. Группа Пензова сообщила, что работала весь день в пещере. Немножко полегчало с головой (у всех болели головы). Все нормально, говорят. В пещере великолепно, поэтому непогоду они не чувствуют. Утром выхожу на связь. Погода изменилась. В 6 часов еще валил невероятный снег, в 4 я поднимался - было то же самое, а в 8 солнце пробило тучи, снег прекратился, и такая погода по сравнению с тем, что было, что радостно очень на душе. В 8 часов - сплошные восторги по радиосвязи от Пензова: здесь такая красота, такая погода великолепная; под нами внизу облака, а над нами голубое небо; чисто, светло, так здорово - невероятно! Я говорю: Пензов, твои действия? Отвечает, что сейчас подготовятся и начнут спускаться. Говорю, смотри, сейчас очень опасно, сейчас много снега, Володю Юдина заваливало дважды лавиной, поэтому будьте внимательны. Ничего, отвечает, здесь снег нормальный, будем спускаться. В 10 связываемся. Начали спуск. Действительно, видим четыре точки на склоне. Они спустились. Но шли долго, потому что пониже было уже опасно, однако все обошлось, и они чуть позже 4-х часов пришли в базовый лагерь. Все довольны. Море восторгов.

Сегодня организовали видеосъемку работы на льду. В качестве участников у нас были Андрей Мариев и Саша Досаев. Они демонстрировали ледовую технику, а мы с Володей снимали. Когда вернулись со съемок, я расспросил Сережу Пензова, как ситуация на склоне. Снегу, говорит много, хотя его много и сдуло, на отдельных участках остался старый снег, а на некоторых много нового. Наиболее снежной частью является нижняя часть маршрута - там, где сираки; остальное все приемлемо, терпимо. При движении никаких лавин не сходило. Они пересекли весь склон, как он считает, нормально; единственное, что приходилось, это вытаскивать веревку. Сразу по их следам пошел Петр из команды поляков.

Мы с Андреем поговорили и решили, что завтра надо выходить, т.е. 25 июля, в 3 часа ночи надо выходить с базового лагеря сразу во второй. Спросил у досаевских, согласны ли. Эти сразу согласились. А ночевать не будете в первом? - спрашиваем. Нет, мы хотим сразу во второй вместе с вами. Ближе к вечеру Илья спросил о том, какие у нас планы. Завтра выходить, говорим, вроде бы ничего не мешает; погоды нет, но ее, наверное, и не будет. Тут вступает Витя в разговор, говорит: а есть ли смысл? И началось такое несколько демагогическое рассуждение, что после таких необычных снегопадов надо выждать, чтобы было солнце, чтобы все устоялось, и только после этого возможно безопасное движение по склону; солнца по-настоящему не было, погоды нет, надо пропустить еще один день. Я, говорю, не возражаю; погоды может и не быть, однако работать надо. Можно, конечно, здесь и несколько дней прожить, ждать погоду. По информации Пензова, вроде бы такой особой лавиноопасности нет, а объективно она существует всегда. Андрей говорит, что прочитал в английской ксерокопии информацию. Одно из серьезных - это то, что на этом участке в каком-то году погиб один из участников чьей-то экспедиции. Всякое может быть.

Видно, у Вити еще состоялся серьезный диалог с Андреем, я слышал голоса. Андрей ему отвечал, что есть два варианта: можно ходить, а можно не ходить, самое безопасное - не ходить никуда и этим самым решить все проблемы. Но он понял, что мы, не сговариваясь, независимо друг от друга имеем какую-то общую позицию. И разговор прекратили.

В этот день вечером еще состоялось такое интересное мероприятие: у Сережи Соколова в этот день выходила замуж дочка, решили это как-то отметить. Поздравили его, сняли на пленку. Потом раззадорились: давайте еще выпьем. Я говорю: нет, все, хватит. Но Люба встала насмерть, и эти 20 или 30 граммов спирта, которые были выданы, этим ограничились. Больше ничего не было. Тут Кшиштоф заглянул. Тоже с удовольствием выпил, тем более, что с медом, всем очень понравилось. И мы пошли к Кшиштофу. Андрей смог позвонить. И Сереже удалось связаться с кем-то, чтобы дали телеграммой поздравление молодым. Очень довольный, счастливый. Мой звонок не получился: в Москву надо было позвонить. Ладно. Вернулись.