Двигаемся в направлении к перевалу. Высота увеличивается. Утром вяло восстановился какой-то контакт. Мы поели опять овсянку. Она что-то горчит и очень сильно, как и в предыдущее утро. Но вроде разобрались. Сначала подумали, что это масло горчит. Обрадовались, что у нас ее всего 12 килограммов. Юмор, шутки. Начали укладываться. Тут подходит Володя и говорит, что есть положительный сдвиг по поводу того, чтобы выкупить яка. Это уже что-то. За 300-350 долларов. Хорошо. Что для этого надо? Вот яки пойдут вниз, и мы попробуем. Какой-то хозяин согласился. Я сразу дал согласие. А когда появилось небольшое стадо яков (штук 12-15, мощных, крупных яков совсем немного), он сразу сказал, что это ячиха, телка нерожавшая, либо недавно рожавшая. Конечно, по части мяса величина небольшая. Думаю, что эта ячиха весит не больше 100 килограммов, поэтому чистого мяса там будет килограммов 50. Конечно, это очень дорого. Но это телятина, мясо совсем другого качества. И ее можно довести до базового лагеря и даже выше. Мы согласились. Это дорого. По нашим меркам килограмм мяса выйдет в пределах 30 тысяч рублей. Но делать нечего. Это уже не Россия.

Поэтому когда появилось стадо, ребята пошли туда. Определили, какую. Я крикнул: рыжую! Они почему-то все равно захомутали какую-то сизую, симпатичную ячиху, она чуть меньше той, которую я показал. Но неважно. Явно, что эта моложе, поэтому количество компенсируется качеством. Накинули на нее веревку, а Володя не может ее удержать, она рвется и ревет не знаю как. Стадо двинулось дальше, ячиха рвется, с трудом ее удерживаем. Пошли рассчитываться.

Итак, торг состоялся. Мы к тем 350 долларам добавили еще 200 юаней и все. Привязали ячиху к большому камню. Она ревела, хрюкала, рвалась. Ее стадо уходило вниз. Пока оно не скрылось, было страшно жалко смотреть на животное. Оно готово было на все что угодно, лишь бы вырваться.

Караван начал грузиться. Мистер Ху объявил, что можно двигаться, что там впереди нужно перевалить через перевал, спуститься вниз, переправиться через реку и повернуть направо, а там уже недалеко до стоянки. Как же дальше идти с ячихой? Стали спрашивать Юру. Он сказал, что як за верблюдами не идет - это бесполезно. Як - животное сильное, повалит верблюда запросто. Надо по три человека с каждой стороны веревки и вести ее - приняли эту схему. Нужны добровольцы. Не очень охотно ребята проявляли добровольность, но в конечном итоге методом опроса самых мощных выявили. Ренат Темирбаев наибольшую активность проявлял. Он с животными жестко обращается. Як лепешку даже нюхать не стал - отворачивается и все, ни на какие ласки не реагирует. Подъем на перевал не представляет из себя никакой технической сложности, как выразился Володя Юдин, подъем "некалорийный". Осыпь. Широкий такой перевал. Течет речка с него. Тропа. Подъем заметный, но плавный, постепенный. Но высоту мы набираем.

Первая группа двинулась со стоянки по местному времени в 8:15. Остальные потянулись за ними. Мы ушли за горизонт, как говорится, а верблюды еще не пошли. Поэтому минут через 45 уже на высоте 4.300 по моему альтиметру я связался с Сережей Пензовым (он замыкает сегодня караван). Он сказал, что караван только-только тронулся, верблюдов осталось несколько штук, но они уже готовы к движению. Примерно в 9 часов местного времени, в 11 по пекинскому, весь караван тронулся на перевал. День продолжается. Еще один переход.

Ячиху удалось вести только с очень большим трудом. Первую нагрузку, самую тяжелую, выдержали Саша Нестеров и Ренат Темирбаев. Она рвалась невероятно. Навстречу нам попалось два небольших стада яков, она рвалась к ним, они большим строем грозно смотрели на нас, но обходили стороной, давая дорогу: с человеком як не борется. Поэтому, почувствовав свою обреченность, еще много раз пытаясь вырваться, измотав вконец здоровых, сильных мужиков, через некоторое время она начала вести себя гораздо смирнее, дергается периодически, но двигается вперед. Они сейчас далеко впереди.

На моем альтиметре уже 4.500. Здесь кругом снег. Он таять начинает. Больно режет глаза. Мои очки остались в поклаже для каравана. Что с ними будет, непонятно. Пензов дал какие-то свои полусломанные, иду в них - деваться некуда. Яркость невероятная, хотя солнце за тучами, но легкий туман - глаза слепит очень сильно. Продолжаем движение к перевалу. Снег почти сплошным покровом. Сыро. Идем в кроссовках. Ноги, наверное, будут мокрыми. Но пока подъем слабенький. Только что состоялась связь с Сергеем Пензовым: караван движется, у них все нормально.

Состоялась первая серьезная переправа. Через перевал прошли нормально, без особых проблем, а вот переправа заставила пережить несколько неприятных моментов. Мы спустились с перевала к горловине ущелья с разных сторон. Передовая группа подошла справа, увидев, что спуска нет - обрыв, траверсировала влево и там остановилась. Берег реки обрывается отвесом. И они расположились в месте, где есть промоина и можно по какой-то щели этого 50-метрового отвеса спуститься вниз к реке. Я довольно сильно отстал, ноги сбитые. Подойдя туда, я сориентировался, что надо идти далеко влево, километра полтора, и там есть спуск. Я понял, что это караванный путь. Но караван вдоль реки возвращается сюда же и проходит мимо места, где сидели ребята, и там откуда-то начинается переправа.

Сверху было видно, как по этому каньону спустился Ренат Темирбаев, спокойно перешел часть реки, на гальке расположился отдыхать, т.е. переход через реку возможен. Поэтому мы дождались каравана. Мистер Ху подошел. Он прямиком направился к этой промоине. Мы все спустились туда. При спуске, к сожалению, наша ячиха рванула и Володя Жираковский (веревка была намотана ему на руку) упал неудачно, об стенку барьера ударился, процарапал подбородок, щеку, разбил губу, поцарапал лоб - неприятный момент. Но сам виноват: не надо было наматывать веревку на руку, надо было просто выдать веревку и все. Люба занялась им.

Мистер Ху объясняет, что надо пройти вдоль берега - там переход. О'кей! Вопросов нет, и мы быстрым темпом, я впереди, пошлепали вдоль этого берега. И Андрей сориентировался, что та старая тропа, которая обрывается отвесом, как раз там, наверное, раньше и был переход, поэтому мы направились к этому месту, оно явно выделялось на склоне. Но я все время глядел на реку и вижу, что в том месте видно, что там хуже и далеко, а в том месте, где мы сейчас находимся, т.е. метров в 150-200 от того, где мы спустились, река разливается на целую серию рукавов и видно какие-то буруны и т.п. Говорю: "Мужики, наверное, здесь самое удачное место". Все люди опытные, бросили взгляд: а, что думать? Сразу сели, стали переобуваться, кто босиком - и смело пошли в воду. На первом участке я прошел одну промоину, вторую прошел Володя Юдин. Пока глубина не выше колена, течение несильное. В общем-то довольно легко перебрались на тот берег. В одном месте только прошли стенкой (я, Илья и Виталий), они меня в середку взяли и прошли. Там выше колен и течение достаточно сильное. В принципе все прошли спокойно.

Потом начались несколько странные вещи. Смотрю, что караван переходит, а ребята не садятся. А потом, когда караван практически весь перешел, началась переправа. Ребята переправились: Володя Шувалов босиком, Пензов Серега даже без плавок. И тут Колесниченко прямо в кроссовках и джинсах - сердитый и с какими-то жесткими претензиями: "Иван, что это такое? Я просил, чтобы они посадили хотя бы Володю как пострадавшего, а они все показывают назад, и даже мистер Ху сказал, чтоб посадили, но они проигнорировали его и не послушались" и все такое. В общем, масса возмущений. Говорю, что сейчас разберемся, наверное, надо, чтобы их руководитель сказал - они сами инициативу вообще не проявляют.

У меня рой мыслей. Заранее деньги отдали и прочее. Я понимаю, что у него нет сменной обуви, он надеялся как интеллигент переправиться на верблюде, а тут надо еще целый час в мокром идти до лагеря. Идем к лагерю. Проходя мимо мистера Ху, он ему свое возмущение высказал. Через какое-то время Андрей подходит ко мне и говорит, что так и так, с этими людьми по-хорошему нельзя, надо требовать, когда идешь на уступки, они больше наезжают - он имел в виду погонщиков. Надо бы пожалеть человека, что он перебинтованный, что он ранен, хотя сами они бегут с любой царапиной к Любе, просят помазать, забинтовать, подлечить - это они считают нормой, но оказать помощь кому-то или проявить к другим человеческое участие - у них этого как бы вроде и не должно быть. Это странно. Поэтому, говорит Андрей, с ними надо поступать так, как поступает тот же Саша Досаев: жестко и твердо, требовать дело. И никаких уступок, панибратства какого-то - они этого просто не понимают. Я подошел потом вечером к мистеру Ху объясниться. Он сказал через Юру, что извиняется, что он недоволен тем, что произошло, что это произошло потому, что их руководитель оказался впереди каравана, а они выполняют только его указания. Он сделает все, чтобы такого больше не повторилось и т.д. На этом разошлись.

...Саша сделал салат хороший, все сели есть. Я говорю: "Стоп, ребята, сегодня нам надо оздоровиться, потому что мы все сегодня серьезно промокли". Тут, конечно, буря восторгов. Все сразу миски отставили. Люба тут немножко замешкалась: надо, чтобы все собрались. Наконец собрались, по 50 граммов выпили (кому спирт разведенный, кому водку по желанию), все повеселели, поели. И после этого я начал небольшой диалог. Сказал, что мистер Ху просит извинения за то, что произошло. Они все восприняли это хорошо. И по поводу Колесниченко: "Я просто единственное, что прошу, чтобы все ваши возмущения по поводу отношений со всеми этими людьми не переносились внутрь, потому что сейчас это выливается сюда, и Витя не удовлетворен, что он извинился, до сих пор считает, что не так надо с ними себя вести, не надо было платить и т.д. В таком случае мы бы сейчас были не здесь, а были бы дома". И дальше говорю: "Все то, что происходит, если уж накипело, хочется что-то сделать, давайте на меня вываливайте". Все захохотали. Говорят: "Мы лучше Саше Досаеву будем жаловаться". А тот: "Я не возражаю". Но чувствуется, Витя остался при своем особом мнении. Что-то пытался высказать, прокомментировать. Понятно, что когда что-то не складывается, как хотелось бы, или что-то ты не делаешь так, как все, что тут скажешь? Ведь все спокойно собрались и пошли, переправились - никаких проблем ни у кого не возникло. Но вот он один-единственный человек, который сопровождал караван до конца, а Сережа Пензов говорит: "А зачем ты сопровождал? Зачем два километра шлепать, если я понял, что они сюда придут?" А он: "В результате за караван никто не отвечает". Какой-то набор непонятных обвинений. Но особой поддержки он не получил, и вроде на этом как будто все закончилось.

Ужин прошел нормально. Я пошел к мистеру Ху поговорить по поводу завтрашнего дня. Он тут же позвал погонщика и старшего. Я излагаю, как мы завтра организуем все, какова система. Во-первых, по времени. Он говорит, в 12 часов. Нет, отвечаю, это поздно, потому что вода поднимается. Да нет, вода поднимется не сильно, давайте в половине 12-го. Хорошо. Надо верблюдам хорошо поесть, отдохнуть - они двое суток были без пищи.

Следующий момент: на каком уровне воды переправа? Он говорит, что если по колено, то переходим, а если выше, то сажаем на верблюдов. И надо определить, кого, потому что верблюды всех увезти не могут. Я назвал Любу, Володю Шувалова и Сережу Соколова. О'кей. Он все это объяснил погонщикам. У них были какие-то диалоги длительные, что-то выясняли. Эти диалоги привели к такому решению: мы идем впереди каравана, если тяжелая переправа, мы их ждем, они перевозят. Вечером сидели у костра, рассказывали разные истории. Разошлись очень поздно.